Гендерные стереотипы в современных масс-медиа

Исследовался материал двух хронологических срезов: 1) советская печать 1930-х годов: Журнал «Советское фото» за 1937 и 1939 гг., журнал «Пионер» за 1936 г. Привлекался также материал энциклопедических словарей и справочников (статья «Женский вопрос»); 2) современная российская пресса за 1997-1999 гг.

1.2 Функционирование гендерных стереотипов в текстах советской прессы 1930-х годов

На функционирование гендерного стереотипа в массовой коммуникации существенное влияние оказывают экстралингвистические факторы, в частности, социальный заказ. Рассматриваемый период характеризуется стремлением государства к устранению гендерной асимметрии за счет вовлечения женщин в трудовую деятельность. Общественная практика решении женского вопроса в 1920-1930-е годы опиралась на теоретические положения марксизма: участие в общественной производстве является решающим условием, определяющим социальный статус женщин.

К 1930-м годам решение женского вопроса в СССР в значительной степени продвинулось. Юридические права женщин и в целом равноправие были провозглашены сразу после 1917 г. В 1918 г. в Москве состоялся первый Всероссийский съезд работниц и крестьянок. В составе центральных и местных партийных органов были созданы женотделы, просуществовавшие до 1929 г. В 20-30-е годы как основная форма женского движения развивались делегатские собрания, организуемые на предприятиях для домашних хозяек - по месту жительства. В декабре 1924 г. вышло Постановление ЦК ВКП(б) «Об очередных задачах в области работы среди работниц, крестьянок и тружениц Востока», где первоочередной задачей было вовлечение женщин в трудовую деятельность. В дальнейшем, когда был взят курв на индустриализацию, потребность в трудовых ресурса резко возросла, и вовлечение женщин в трудовую деятельность стало еще более интенсивным.

Важную роль сыграло стахановское движение, возникшими в конце 1935 г. Это находило свое отражение в СМИ. В первую очередь, можно провести границу между оформлением в языке «женской» проблематики в первое послереволюцинное десятилетие и серединой - концом 30-х годов.

1. Начальный период характеризуется подчеркнутым обращением именно к женской аудитории. В 1923 г. вновь начинает выходить журнал «Работница», в 1922 г. - «Крестьянка». Более мелкие местные газеты носят название «Женщина - инструктор Всеобуча» (1920, Малмыж), «Женщина-пролетарка» (1920, Новороссийск), «Женщина-работница» (1919, Рыбинск) и т.п. Предпочитаются избыточные формы выражения фемининности (достаточно было бы, например, одного слова пролетарка, так как оно само по себе является маркированным, обозначая референта-женщину). Широко освещаются в прессе постановления по женскому вопросу, женские слеты, которых в период с 1924 по 1933 прошло весьма много: иногда они проводились по несколько раз в год, как в 1921 г. По данным Янко-Триницкой этот период характеризуется высокой частотой употребления маркированных имен существительных (ученая, работница, пролетарка). Исследованный нами материал обнаруживает, кроме того, высокую встречаемость слова женщина наряду с обозначениями лиц женского пола по профессии и полу. Важную роль играл общий социальный контекст, в котором действовали женщины.

2. С середины 1930-х годов ситуация несколько меняется. К этому времени в трудовой процесс была вовлечена большая часть трудоспособного населения, резко возросло число трудящихся женщин, что выразилось в некотором ослаблении агитации среди женщин. Общественный дискурс обнаруживает несколько меньшее количество мотивированных форм и обращений только к женщинам. Так, в 1935 г. проходит уже не женский слет, а «Всесоюзный слет рабочих и работниц стахановцев». СМИ подчеркивают не пол передовиков производства, а их ударный труд. Героями публикаций становятся Алексей Стаханов, Полина Кавардак, Мария Демченко, Мария и Дарья Виноградовы и многие другие. Значительной гендерной асимметрии нами не отмечено. Женские личные имена помещены в контекст, отражающий высокую ценность общественного труда. Наряду с этим в СМИ усиливается общее отражение трудового энтузиазма советского народа. На первый план выступают не мужчины или женщины, а героизм трудовых свершений. В связи с этим снижается частотность номинаций лица в соответствии с его полом (мужчина, женщина).

Четкое представление об этом процессе дает журнал «Советское фото» за 1937 и 1939 гг.

Каждый из выпусков журнала освещает какое-либо иное государственное событие (перелет Чкалова в Америку, суд над троцкистами, смерть Орджоникидзе и т.д.) Затем следуют более нейтральные репортажи и снимки, не связанные с главным событием.

Тематически журнал подразделяется на три блока: 1) тексты о «политическом моменте»; 2) снимки и репортажи; 3) тексты в помощь фотолюбителям, посвящено технике фотосъемки, фотопечати, обращению с фотоаппаратурой и т.п.

В исследованных нами выпусках эксплицитная манифестация гендерного стереотипа снижена, пол не акцентируется. Статьи и портретные фотографии освещают престиж определенной профессии, дружбу народов. Эти же аспекты подчеркиваются текстах и в комментариях к снимкам. Наиболее часто встречаются сочетания этнонимов и обозначений лица по профессии: «Бурят-краснофлотец», «Учительница-ойротка», Значительное количество снимков и статей посвящено летным подвигам и профессии авиатора. Представлены как Валерий Чкалов и другие летчики, так и выдающиеся летчицы - Марина Раскова, Полина Осипенко. Полоролевая дифференциация в рассматриваемом журнале вербальными средствами почти не выражена. Примечателен в этом отношении снимок «Юные авиамоделисты (№ 5-6, 1937), где пионерка и пионер конструируют модель самолета. Аналогичная тенденция обнаружена нами и в детской прессе, что будет рассмотрено ниже. Для анализируемого издания наиболее показателен оголовок одной из статей: «Народ - вот главная тема» (№12 1937, с.15). Действительно, разные люди изображались составляющие единого образования, главной функцией которого был героический труд на благо страны. Индивидуальные качества, в том числе и пол, героев публикаций снимков никак не подчеркивались. Мы не обнаружили также стереотипного разделения труда на мужской и женский, за исключением темы материнства, которая, однако, не является доминирующей. Ни в одном из материалов издания не было обнаружено изображения женщин как слабых, болезненных, истеричных и т.п. существ. Почти не выделяется также специальными лексическими и морфологическими средствами «принадлежность к женскому полу». Лишь в статье о гибели П. Осипенко упоминается, что она была первой женщиной-летчиком, побившей определенный рекорд высоты. В М 12 (1939) в статье, посвященной выставке советской фотографии за рубежом, отмечается восхищение иностранной публики успехами наших женщин. Однако приводятся главным образом цитаты из иностранных рецензий.

Вместе с тем, потребность в сбалансированной демографической политике делала необходимым и в 1930-е годы адресное обращению к женской части населения. Так, при освоении Дальнего Востока возникла существенная гендерная диспропорция в составе переселяющихся в новый регион: туда направлялись преимущественно мужчины. По данным Э.А. Васильченко, в 1932 г. среди шести тысяч приехавших на стройку было всего около тридцати женщин. Создание колхозов в 1932-1939 гг. силами демобилизованных красноармейцев также не способствовало гендерному балансу. В этот период СМИ пропагандируют именно среди женского населения идею отъезда на Дальний Восток. В феврале 1937 г. в печати выступила с открытым письмом, призывающим девушек принять участие в освоении Дальневосточного региона, В. Хетагурова. На ее призыв откликнулось около 250 тысяч человек, что обусловило возникновение неологизма «хетагуровка». Этот период совпал и с другой агитационной кампанией, адресованной женщинам, - призывом осваивать так называемые мужские профессии. Сексуальность и телесность как мужских, так и женских образов практически никак не акцентируются. Крайне редко встречаются снимки и статьи, посвященные личным отношениями. Среди всего материала мы смогли обнаружить лишь один снимок под названием «Встреча», темой которого является свидание влюбленных. Не менее редка эстетизация женской внешности. Ей посвящен также лишь один снимок «Девушка с соломенной шляпой». Частная жизнь представлена почти исключительно темой материнства, хотя и она не является доминирующей. Слова, обозначающие лицо по признаку пола - мужчина, женщина - встречаются крайне редко. Несмотря на отсутствие явной гендерной асимметрии, в неявной, невербальной форме она все же присутствует: в военной сфере и на тяжелом производстве преобладают мужчины. Среди авторов фотографий также всего несколько женщин. Представляется, однако, что в исследуемый период гендерные асимметрии имеют минимальный характер. На первый же план выдвигаются широкие возможности для самореализации женщин в профессиональной сфере. Безусловно, СМИ того периода также выполняли социальный заказ и не были свободны от пропагандистских клише. И все же следует отметить, что женщины не рассматривались исключительно с точки зрения их репродуктивной функции.

В прессе постперестроечного периода мы можем наблюдать обратный процесс (общую характеристику состояния русского языка в постсоветский период. В постсоветский период гендерная асимметрия усилилась, права женщин оказались ущемлены, как показывают многие исследования. СМИ, реклама при всем разнообразии происходящих в них процессов обнаруживают тем не менее особенность, резко отличающую постсоветский период от советского, - эротизацию образа женщины, представление ее как сексуального объекта. Кроме того, изменилось содержание женских и мужских журналов. В советский период основными женскими журналами были «Работница» и «Крестьянка», поднимавшие большей частью вопросы трудового законодательства, сообщавшие о выдающихся женщинах и в меньшей степени отражавших «традиционно женские» виды домашней активности, шитье, приготовление пищи и т.д. В 1995 г., по данным Лу Мими, в России выходили 53 женских журнала, и почти все они посвящали свои страницы так называемой «женской проблематике»- семье, косметике, рукоделию и т.п. Из таблиц, приводимых Лу Мими, явствует, что женские издания наиболее активно освещают роль женщины как воспитательницы детей и хранительницы домашнего очага. Примерно половина изданий не исключает из своего содержания вопросы общественной активности, самореализации, но они не находятся на первом плане и уступают андроцентричному взгляду на женщину. Мужские журналы («Андрей», «Медведь», «Playboy» имеют совершенно четкую андроцентричную ориентацию). Обобщающий анализ гендерно специфических изданий, как в работе Лу Мими, не является единственно возможным способом выявления гендерного стереотипа в прессе. Не менее интересен и результативен анализ отдельных изданий, дающий более детальную картину манифестации гендерного стереотипа и позволяющий более точно установить как тематику материалов, так и их языковое оформление. Отражение гендерного стереотипа в прессе мы рассмотрели на примере газеты «Комсомольская правда» (анализировались по 12 выпусков разных месяцев 1997, 1998 и 1999 годов, в основном пятничные, «толстые» номера объемом в 24 страницы). Газета «Комсомольская правда», одна из наиболее читаемых и популярных, выходит тиражом около 700 000 экземпляров ежедневно (по пятницам - более 2 400 000), рассчитана не только на молодежь, но и на более широкий круг читателей. Путем содержательного анализа по методике В. Штадлера тридцати шести выпусков, было отобрано 368 текстов. В газете четко проявляется тенденция писать об общественно значимых событиях, темах и связанных с ними людях. Частотны также интервью с известными личностями. Во многих материалах такого рода нет явной и постоянной адресованности читателю того или другого пола. В политических материалах преобладают мужчины. Однако этот факт, как и в целом статистические данные об отражении на страницах прессы мужских и женских образов, уже неоднократно становился предметом научного анализа, Количественных подсчетов репрезентированности человека в зависимости от его пола в научной литературе опубликовано вполне достаточно. Все статистические данные как в центральной, так и в региональной печати показывают большую представленность лиц мужского пола в сфере общественной деятельности, в областях, связанных с высоким социальным статусом. Освещение мужских образов преобладает в среднем в отношении 3:1 [См., например, 8; 4]. Поэтому мы не будем далее рассматривать этот вопрос, а обратимся к тому, как, при помощи каких языковых средств эксплицируются женственность и мужественность в газетных публикациях, с какими семантическим полями связана интерпретация этих образов. Мы не рассматриваем также - за редким исключением - видеовербальные тексты в силу ограниченности объема работы. При этом необходимо заметить, что сами по себе видеовербальные средства могут быть проанализированы отдельно, так как они дают в высшей степени показательный для анализа гендерных стереотипов и их динамики материал и могут быть объектом самостоятельного исследования. Не в полной мере касаемся мы и рекламных текстов, хотя некоторые их содержательные аспекты и рассматриваются в настоящей главе, а также в [11] и [10]. В большей степени нас интересует не анализ по отдельным жанрам и типам текстов, а общая картина, как ее видит и осознает (или не осознает) читатель, берущий в руки очередной выпуск газеты. Задача заключается в выяснении того, как представлены на современном этапе мужественность и женственность, какие качества и возможные аспекты деятельности лица именно в связи с его полом отображаются в текстах, адресованных массовому читателю; при помощи каких выразительных средств это происходит; какие оценочные утверждения производятся о мужчинах и женщинах, в каких случаях гендерные аспекты становятся менее релевантными.

Во многих случаях доминирует не пол, а популярность героев очерка и репортажа и т.д. Газета преподносит скандальные события, светские сенсации, комментирует слова и поступки политиков. Поэтому в ряде случаев акцентируется деятельность тех или иных лиц, связанная с их статусом или популярностью более чем с их полом. Так, в материале «У Земфиры пропал голос» (КП, 25.10.1998) сообщается о появлении известной поп-певицы в отделении отоларингологии одной из московских больниц. Пол никак не подчеркивается в связи с особенностями характера, внешности и иными личностными качествами Земфиры. Присутствуют лишь принятые в языке морфологические и лексические средства: певица, девушка, женское отделение больницы, была доставлена. Разумеется, эти средства показывают, что язык фиксирует пол личности, но этот вывод слишком тривиален, чтобы развивать его дальше. Контексты такого рода в рассмотрение не включались.

В базу анализа отбирались тексты, имеющие в своем составе обозначения лица по признаку пола - мужчина, женщина и т.п.; тексты, адресованные читателям определенного пола, например, рубрика «Мужской клуб», или посвященные отношению мужчин и женщин, например, «Мужчина и женщина», «Дама и Адам». Еще один тип контекстов включает семантические области, фрагменты картины мира, соотносимые с мужчинами и женщинами, их поведением, связываемыми с ними ценностями и ожиданиями. Сюда относятся «направляющие» вопросы интервьюеров, например, «Кто в доме хозяин?», а также те тематические доминанты, которые возникают в описании мужчин и женщин, заголовки статей, заметок, репортажей. Кроме того, существуют отличия в характере материала в зависимости от того, написан ли он сотрудником газеты или исходит от читателей. Этот аспект также рассматривался как релевантный.

Как видно из изложенного, мы преследуем цель дать обобщенный анализ газеты, не проводя отдельного исследования по жанрам, типам текстов и т.д., исходя из того, что на данном этапе необходимо эксплицировать общие закономерности актуализации гендерного стереотипа. Не вызывает сомнения, что каждый из названных аспектов может быть изучен более детально. Далее рассматривается функционирование гендерного стереотипа: а) в текстах, созданных журналистами-авторами газеты и соответствующих определенной концепции издания; б) в текстах так называемой обратной связи; авторами в этом случае являются читатели; их тексты помещаются в рубриках « Нам пишут», «Прямая линия», «Объявления».

2. Выявление гендерного стереотипа на примере анализа газеты «Комсомольская правда»

Функцию привлечения внимания в значительной степени выполняют заголовки, относящиеся к сильным позициям текста. Особенностью анализируемого материала стало несоответствие между заголовками и содержанием материала статьи. Заголовки, под которыми мы понимаем любое название, выделенное крупным или жирным шрифтом, разрядкой, курсивом или подчеркиванием и отделенное от основного текста по меньшей мере одним пробелом, носят во многих случаях отчетливый эротизированный характер, часто они являются рифмами. Это же, но в несколько меньшей степени, относится к названиям рубрик:

- На диване с «Комсомолкой».

- Полковники равняются на грудь прекрасных дам (КП, 20.2.97).

- Она ждет нового года, чтобы вспыхнуть в руках мужчины (материал о некачественной пиротехнике, КП, 24.12.1998).

В большом количестве заголовков используется прием двойной актуализации. При этом у читателя вызываются ассоциации с генеративным циклом:

- Арина Шарапова поимела «Место встречи» на ТВ-6 (КП, 1.10.1999).

- Решения Х.. го пленума - в жизнь! (о десятом пленуме КПРФ, КП, 21.9.1998).

Заголовки такого рода апеллируют к известному ранее и соотносят его с коитальной сферой. В них присутствует лексика, соотносящаяся с «телесным низом». Частотность такого рода текстов высока - в каждом из исследованных выпусков газеты они встречаются не менее четырех-пяти раз, графически акцентируются, сопровождаясь в ряде случаев визуальными образами, что усиливает их воздействие. В пятничных номерах «Комсомольской правды» они выносятся на первую страницу:

- Тайная любовница Ленина была аристократкой (КП, 2.11.1999).

На основании сказанного правомерен вывод о сексуализации публицистического дискурса. Анализ названий рубрик исследованных газет подтверждает этот вывод. Появились рубрики, посвященные женской моде и красоте, отношению между полами. Истеризация и медикализация женского организма в текстах представлена слабо, однако в рекламе фармакологических средств эта дискурсивная практика уже имеет место. Мужчинам не менее часто предлагаются медикаменты, повышающие потенцию и связанные с их физиологическим функционированием.

Заметное место занимает сексуализация образов (особенно женских) известных личностей: политиков, актеров, писателей, певцов и т.д. Во многих случаях материал посвящается главным образом интимной жизни знаменитостей, или же вопросы о ней включаются в тексты интервью. Весьма значительное место занимают материалы о проституции, сексуальных меньшинствах, интимной жизни в целом. Материалы об общественных пороках, социально опасных явлениях подаются, как правило, без их нравственной оценки или ернически:

- Трудовые блудни. Наш корреспондент Ярослава Танькова прямо из стен редакции была отправлена на панель (КП, 21.9.1998).

Перифразируются известные клише и штампы:

- Приходите, девки, в Африку гулять! (КП, 11.12.1998).

- Сколько стоит дедушка по вызову? (о вызове на дом Деда Мороза, КП, 13.12.1998).

Обобщая, можно констатировать, что «Комсомольская правда» весьма активно эксплуатирует и внедряет соотнесение практически любой тематики с репродуктивным процессом. При этом используются:

а) перифразы, вызывающие аллюзии с клише советского периода (трудовые будни - трудовые блудни), с ненормативной лексикой (решения Х ..го пленума - решения Х-го пленума);

б) сниженная лексика;

в) акцентуация «телесного низа» (особенно это касается заголовков) даже в тех случаях, когда содержание самого текста никак не связано с телесной или сексуальной тематикой; использование сильных позиций текста для акцентуации ГС; "усиление" текста видеовербальными средствами выражения;

г) обобщающий характер высказываний о женщинах, применение кванторов всякая, каждая, любая, все, а также глаголов долженствования; в контекстах, посвященных лицам мужского пола, это явление почти не представлено;

д) преимущественная эстетическая оценка лиц женского пола: атрибутируемые им качества связаны с внешней привлекательностью; наиболее частотно в исследованном материале прилагательное красивая.

В материалах, где речь идет о профессиональной и творческой деятельности, фрагментарно представлены в определенной степени гендерно нейтральные образы. Акцентируется сама деятельность; лица, о которых идет речь, именуются не словами, обозначающими исключительно принадлежность по полу, а лексическими единицами, выражающими в первую очередь профессиональную принадлежность: актер, актриса, писатель, писательница, журналистка, журналист и т.д.

В этих случаях обращает на себя внимание тот факт, что в соответствующих текстах номинации, обозначающие лицо только по его половой принадлежности, никогда не предшествуют словам, обозначающим лицо по профессии (или по профессии и полу одновременно).

Часто сексуализация касается заголовков, никак не связанных с содержанием статьи.

Обнаруживает себя стереотип женщины как сексуального объекта и мужчины как потребителя женской сексуальности, что выражается в значительном количестве рубрик и материалов, посвященных развлечению, досугу, конкурсам красоты, женской моде и т.д.

Характеризуя женские образы, авторы, как правило, используют лексические единицы, относящиеся к внешности, одежде, возрасту: Известная бегунья (С. Мастеркова) находит время подумать о нарядах, макияже и маникюре (КП, 11.9.1998); Женщина должна быть привлекательна. Остальное - на любителя (КП, 25.10.1999); Все не очень красивые женщины мечтают стать неотразимыми, а красавицы озабочены тем, чтобы сохранить свою привлекательность (КП, 25.10.1999).

Рассмотренные тексты содержат обобщение и прескриптивность, что достигается употреблением в них местоимений-кванторов (вес, каждая), а также глаголов долженствования. В ряде контекстов женщина выступает в роли пассивной, зависимой, несамостоятельной личности, в роли жертвы:

- Синяя Борода отправлял жен в лучший мир (КП, 23.7.1999). Но женщина не может долго оставаться одна. Ведь хочется иметь человека, на которого можно было бы опереться (КП, 31.1.1997).

В образе мужчины семантика внешности также имеет место, хотя и в меньшей степени. Помимо обозначений мужчин по профессии, личных имен и местоимений используются следующие единицы лексикона:

- мужчина, мужик, муж, Синяя Борода, парень, красавец, сильная половина, наследник, маньяк, внук, сын, герой, любовник, хозяин, глава семьи, донжуан, настоящий мужчина, ухажер, подельник, мастер, фанат, мужичонка, мальчик, дедушка, Иван-дурак, миллионер, жених, молодожен, юнец, секс-гигант, секс-символ, секс-звезда, человек, супермен.

Наиболее частотной является номинация мужчина, присутствующая примерно в 20% исследованных контекстов. Частотность остальных наименований значительно ниже. Из повторяющихся отмечены: муж (7), красавец (4), мужик (4), отец, мальчик, человек, настоящий мужчина (3), сын, дедушка, жених, хозяин (2).

Наиболее частотными из прилагательных являются: красивый (4), знаменитый, мужественный, женатый (2).

Словам, обозначающим женщин, чаще атрибутируются качественные признаки, нежели словам, обозначающим мужчин, то есть репертуар прилагательных в синтагмах с «женскими» лексемами обширнее.

Следует отметить, что общая тематика газеты «Комсомольская правда» обнаруживает явную тенденцию к описанию личной, частной жизни, акцентирует внимание на скандальных, ранее не допустимых темах: сексуальность, семейные скандалы, измены и т.п. Особенно это касается пятничных выпусков, выходящих на 24 страницах. Жизнь государства, политические события занимают здесь не главное место и преподносятся в ироническом или ерническом ключе.

Таким образом, концепция издания предполагает, что на первый план выдвигаются скандальные, сенсационные материалы. Соответственно, в них акцентируются отношения мужчин и женщин в приватной сфере, разграничиваются материалы для лиц разного пола, о чем свидетельствуют названия рубрик: мужской клуб, мужчина и женщина и т.д.

Иным областям жизни, в том числе профессиональной деятельности, достижениям посвящается меньше материалов. В контекстах такого рода, как правило, мужчин и женщин называют по их профессиональной принадлежности, освещают их деятельность в профессиональной области. В этих случаях наш материал не дает оснований говорить о значительных гендерных асимметриях. Уместно еще раз повторить, что сугубо профессиональных материалов в газете немного. Общая тенденция состоит в демонстрации частной, интимной жизни.

В целом можно констатировать, что в исследованном материале обнаруживаются все ГС, установленные для концептов женственность и мужественность. Однако их акцентуация неодинакова. В исследованных 236 контекстах о лицах женского пола по частотности безусловно лидирует слово женщина (53 употребления), составляя примерно 22,5% от числа всех существительных, обозначающих лиц женского пола. Далее по убывающей идут: жена (15), девушка (12), дама (8), мать (7) любовница, девочка, дочь (6), мама, старушка, невеста (5), супруга, модница, девчонка, красавица, хозяйка, настоящая женщина (3), вдова, избранница, мадам, блондинка, домохозяйка, фотомодель, красотка (2). Кроме того, в исследованных контекстах часто встречается лексема красота (5).

Из устойчивых сочетаний нам встретились: родная мать, богатая невеста, гражданская жена, бывшая жена, первая жена, настоящая женщина, каждая уважающая себя женщина, роковая женщина.

Среди прилагательных, являющихся определениями к указанным существительным, лидирует красивая (10). Далее по убывающей следуют: женский/оя/ое/ие (9), умная, очаровательная, бывшая (жена) (3), молодая, женственная, замечательная, американская, беременная, отважная, милая, голая, обнаженная, первая, московская, хорошая, сильная, уважающая себя, прекрасная (2).

Мы привели выше лишь те единицы, которые показали частотность не ниже двух. Однако следует учитывать, что многие слова, встретившиеся лишь один раз, семантически близки, часто синонимичны и образуют определенные тематические группы. По семантическому критерию могут быть объединены также и разные части речи. Это в первую очередь относится к женской красоте: красавица (3), красота (5), красивая (10), красотка (2), милашка. Обнаружено также большое количество эпитетов, конкретизирующих женскую внешность (большеглазая, длинноногая, очаровательная, миловидная).

Весьма четко идентифицируется тематическая группа сексуальность: секс-символ/звезда/бомба, сексуальная, наложница, любовница и т.д.

Далее следует тематическая группа, относящаяся к возрасту женщины. Возраст выражается как существительными, обозначающими лиц женского пола определенного возраста (девочка, девушка, женщина, старушка, бабушка), так и прилагательными (молодая, молоденькая, малолетняя, старая, древняя). Помимо этого, на уровне высказывания также значительное место занимают суждения о возрасте женщины. Их можно отнести к конститутивам, иллокутивной целью которых [18] является «приспособление слов к миру», то есть высказывание, пресуппозицией которого является общеизвестность утверждаемого. Этим достигается, на наш взгляд, эффект стереотипизации, так как читатель не должен задуматься над правильностью подобных утверждений, а принимать их как должное, всем известное:

- Женщины обычно предпочитают замалчивать свой возраст (КП, 2.11.1999).

- Самая грустная тема для любой женщины - это возраст (КП, 4.6. 1997).

Особенно четко названный эффект проявляется в утверждениях с глаголами долженствования, с местоимениями все, каждая, всякая, любая, а также при употреблении лексемы женщина без определения, что придает словоупотреблению обобщающий характер:

- Все не очень красивые женщины мечтают стать неотразимыми, а красавицы озабочены тем, чтобы сохранить свою привлекательность (КП, 25.10.1999).

- Женщины мне не простят, если я не спрошу секрет вашей молодости (КП, 21.4. 1997).

Обобщающий и одновременно исключающий характер носят сочетания чисто женское любопытство, женские хитрости, женское кокетство.

ГС, имея форму «приспособления слов к миру», на деле являются «приспособлением мира к словам» [18] и в определенной степени «навязывают» читателю ряд поведенческих моделей в качестве ожидаемых от представителей того или другого пола. Таким образом, связываются коллективный прошлый опыт и текущая ситуация.

Вместе с тем, важным представляется нам следующий факт: хотя возрасту, внешности и сексуальности женщин уделяется на страницах газеты много внимания, в целом прилагательные, относящиеся к названным характеристикам не превышают, а даже несколько уступают в количественном отношении прилагательным, характеризующим черты характера женщин. Анализ этих прилагательных показывает, что, с одной стороны, они представляют женщину как человека настырного, распутного, вульгарного, эмоционально неустойчивого, слабое и беззащитное существо, а с другой - как талантливую, вдумчивую, серьезную, умную, смелую, добрую, заботливую, мужественную, отважную, боевую, самостоятельную, полную энергии, гениальную, независимую, старательную, хорошую, решительную, скромную, сильную, надежную, тонкую, гуманную, чувствительную, порядочную, любящую.

Как явствует из приведенного списка, личностные характеристики занимают существенное место в интерпретации женских образов, подавляющее большинство их несет положительную оценку.

В одном из контекстов раскрывается образ настоящей женщины: красивая, независимая, сексуальная. И в этом случае присутствует номинация, отражающая личностную характеристику.

Вместе с тем наш материал дает основания говорить о том, что само слово женщина (как, впрочем, и слово мужчина) в большей степени ассоциировано в сознании носителей языка с биологическими аспектами, нежели иные названия лиц по полу, например, сочетание обозначения по профессии и по полу. Это явствует и из анализа высказываний интервьюируемых:

- Вот я сейчас про мужчин скажу - не как актриса, просто как женщина (Л. Гурченко, КП, 21.4. 1997).

Наш вывод можно подтвердить и результатами ряда психолингвистических экспериментов. Так, Е.И. Горошко [5], изучавшая реакции на стимулы мужчина и женщина, получила, реакции, более соотносящиеся со сферой сексуальности, чем мы получили в эксперименте со стимулами русский мужчина, русская женщина [12].

Примечательно, что и в материалах прессы сочетания русские женщины или русская женщина (а также сочетание наши женщины) синтагматически связаны с положительно окрашенными лексемами:

- Наши беременные женщины - самые смелые в мире.

- В эстафете 4х400 метров... наши бегуньи в фантастическом стиле опередили хваленых чернокожих американок. Кстати, во всем остальном россиянки опередили всех женщин планеты давным-давно (КП, 3.9.1999).

- Люблю петь русских женщин: они в любви честны (Т. Синявская, КП, 23.10.1998).

Глаголы и глагольные сочетания, входящие в лексическое окружение слов, обозначающих женщин, также можно разделить на несколько групп. Помимо уже названных сексуальных аспектов жизни, это:

1. Семейные связи, действия, взаимоотношения (уйти от мужа, остаться вдовой, вернуть внуков, быть не замужем, складывается личная жизнь, носить ребенка, соблюдать «бабские» забабоны, рожать, не позволять себе рожать, выходить замуж, найти своих детей, привечать зятя, быть тенью мужа, держать мужа на руках, быть просто женой, держать мужа на коротком поводке, не уметь воспитывать детей).

Следует отметить, что тема материнства, хотя и присутствует, но не доминирует. На наш взгляд, это связано с общей концепцией газеты, о чем говорилось выше.

2. Этическая оценка: поведение, мораль (не опасаться за свою репутацию, сняться обнаженной, визжать о нравственности, дать от ворот поворот, строить глазки, делать себе «лицо», расти сорванцом, пойти на панель, выцарапать глаза, предпочитать политиков, отказывать во взаимности, быть эмоционально неустойчивой, сохнуть по, подмочить репутацию, е ума сходит по...).

3. Эстетическая оценка: забота о внешности и сохранении молодости (сохранить остатки былой привлекательности, мечтать стать неотразимой, щегольнуть хорошей фигурой и модной тряпкой, принимать фемигландин, замалчивать/не скрывать свой возраст, объявить войну возрасту).

4. Собственная активность (играть на скрипочке, гонять на автомобиле, коня на скаку, сыграть, голосовать, соблюдать правила, сделать из (него) человека, продавать косметику, опередить всех, оказаться мужественной и отважной, вербовать, не простить, ничего не смыслить в, заткнуть мужчин за пояс, побить рекорд).

5. Кроме того, женщины являются объектами следующих действий: повести под венец, превратить в любовницу, превратить в шпионку, тащить в кусты, продать в рабство, продать девственность, топить в ванной, наказывать (неверных жен), забрасывать камнями, привлечь за «аморалку», отдать власть (женщинам), дурить голову (женщинам).

Лексическое окружение слова мужчина также не вполне однородно.

1. Как субъект мужчина может погибнуть за рулем, искать секретаршу, совершать подвиги, добиться успеха, узнать многих женщин, прийти к власти, захотеть абсолютной свободы, погибнуть в пьяной драке, чаще бывать под градусом, бегать, вломиться в квартиру, быть всегда правым, ходить в пьяном виде, быть уверенным, респектабельным.

2. Как объект действия мужчина сочетается со следующими словами: вывести на плаху, кастрировать, кое-что оторвать, (Бог) создал мужчину, забрасывать камнями (неверного мужа), приключения сами найдут настоящего мужчину.

3. В отношениях с женщинами мужчины могут: встретить отпор, любить женщину, сломать женщине жизнь, довести ее до греха, собираться жениться, соблазнить, узнать много женщин, подобрать ключи к девичьим сердцам, не устоять перед красотой, начать клеить кого-л., обещать любовь и заботу, убивать ради квартир.

4. Муж находится в следующем лексическом окружении: должен обеспечивать семью, рассказывать о взаимоотношениях с супругой, разойтись с..., гонять (жену) как сидорову козу, готовиться стать отцом, помогать воспитывать потомство, сделать в доме любую работу, мочь заработать, любил дочерей, но мечтал о мальчике, приносить в семью, отправил жену в лучший мир, погряз в изменах, блюдет семейные традиции, стать молодоженом, не сойтись характером.

5. Мужская внешность также становится предметом описания, но частотность лексем этой тематической группы ниже, чем при описании женщин: выглядит моложе своих лет, любит тряпки, нравится, когда он красивый, обращает внимание на одежду, любит красивые вещи, безупречно одет.

Из устойчивых сочетаний отмечены: Иван-дурак, Синяя Борода, сексуальный маньяк, настоящий мужчина, отличный хозяин, глава семьи, лучший представитель, сильный пол, крутой мужик.

Обращает на себя внимание низкая частотность слова человек как в «мужских», так и в «женских» контекстах. На наш взгляд, это связано с тематикой контекстов, выбранных нами для анализа. Лексема человек, за исключением редких контекстов, относящихся, как показал, Д. Вайс [24], только к лицам мужского пола, подчеркивает личностные, общие для всех людей, обобщающие признаки. Поэтому для обозначения людей в связи с их полом ее недостаточно.

Обобщая, можно сделать вывод об изменчивости ГС во времени. По сравнению с 1930-ми годами, существенно выросла тематика, отражающая личную жизнь.

Если в 1930- е годы материал исследования представлял личность, не дифференцированную по полу, почти не имеющую личной жизни, занятую производительным трудом на благо отечества, призывал женщин осваивать мужские профессии, но не подчеркивал особого «женского предназначения», то в девяностые годы картина резко меняется.

Труд и профессия отходят если не на второй план, то оказываются сильно потеснены (заметим, что процесс этот не так резок: уже в 1960-е и 1970-е годы пресса освещала не только общественную, но и частную жизнь, уделяла место лирическому изображению действующих лиц, отчасти были восстановлены стереотипные разделения ролей).

С одной стороны, было бы преувеличением утверждать, что образ слабой женщины и сильного мужчины занял доминирующие позиции. Об этом свидетельствует описанный выше материал: обозначения личностных качеств мужчин и (особенно) женщин частотны, слабость и несамостоятельность не доминируют. Достаточно четко прослеживаются эгалитарные тенденции [ср. 14].

С другой стороны, концепция издания, удельный вес материалов о гедонистической стороне в отношениях полов, акцентуация «телесного низа», коитуса имеет место. ГС, который акцентируются в текущий период - это женщина как сексуальный объект.

Эротизация газетного дискурса затрагивает и мужской образ. Присутствует также стереотипное представление о мужчине как потребителе алкоголя, что совпадает с данными ассоциативного эксперимента [12]. В контекстах с сочетанием настоящий мужчина лексическое окружение составляют крупные предметы (контрабас - скрипка для настоящего мужчины), опасные действия (приключения сами найдут настоящего мужчину), глаголы весьма размытой семантики (настоящий мужчина не мельтешит). Вместе с тем небольшая частотность сочетания не позволяет говорить о распространенности и четких границах понятия настоящий мужчина.

Слова, номинирующие независимость, самостоятельность, по отношению к мужчинам встречаются не чаще, чем по отношению к женщинам. Примечательно, что и в других видах текстов, например, в женских брачных объявлениях, наиболее частотный атрибут мужчины - слово порядочный [11].

В целом газетный материал не дает оснований говорить о четком мужском стереотипе. Мужчина соотносится с семьей, сексуальностью, заработками, а также с агрессией (маньяк, убить жену, топить в ванной и т.и.) и, как нам представляется, с большей мобильностью и двигательной активностью: спортом, вождением автомобиля, путешествиями. Интеллектуальная деятельность не подчеркивается, в связи с чем обращает на себя внимание сочетаемость прилагательного умная с лексемами, обозначающими женщин. По отношению к мужчинам умный не встречается в исследованном нами материале. В большей степени вербализуется общественное признание (известный, знаменитый).

Сделать однозначный вывод о том, в какой степени рассмотренный материал свидетельствует о стереотипности образа мужчины и женщины в настоящее время, не представляется возможным. Анализ массового, хорошо раскупаемого, популярного издания, выходящего большим тиражом, свидетельствует об интересе значительной части носителей языка к рассмотренным темам и, следовательно, к их готовности воспринимать мужские и женские образы именно в такой интерпретации.

С другой стороны, в газете прослеживается несовпадение образов, создаваемых журналистами и тех, которые складываются при анализе ответов интервьюируемых лиц, писем читателей, отзывов о публикуемой проблематике. Этот вопрос должен быть рассмотрен отдельно.

Анализ рубрик «обратной связи» обнаруживает меньшую, по сравнению с концепцией газеты, акцентуацию гендерного стереотипа и отсутствие поляризации фемининности и маскулинности. Традиционным, часто встречающимся во многих интервью вопросом является Кто в доме хозяин?, подразумевающий освещение семейного разделения труда, права принятия решений, то есть доминирования одного из супругов.

Ответы на этот и подобные вопросы дают разнообразную картину, отнюдь не всегда стереотипную:

- Кто у вас в доме занимается домашним хозяйством?

- Кто свободен, тот и занимается. Обязанности распределяются поровну(КП, 4.6.1997).

- Быть тенью мужа - это не для меня. Я по натуре человек деятельный (КП, 11.9.1998).

Личное мнение героинь интервью также часто резко диссонирует с образцами, навязываемыми газетой:

- В жизни красота мешает или помогает?

- Очень мешает....привлекательная внешность быстро проходит. Внутреннее наполнение меняет человека (Э. Быстрицкая, КП, 25.10.1999).

- А что для вас входит в понятие любовь?

- Прежде всего человечность. Одним словом я бы сказал так: жена и друг (И. Моисеев, КП, 6.1.1998).

От мужа ожидается деятельность по обеспечению семьи. Сами женщины настроены на творческую активность и за рамками семьи:

- Достойную жизнь обеспечивает муж. А я занимаюсь любимым делом (Е. Водорезова, КП, 24.12.1998).

Заметная разница в преподнесении материалов журналистами и в текстах авторов, не относящихся к числу сотрудников газеты, позволяет предположить, что динамика гендерного стереотипа, акцент на физиологичности отношения полов в определенной степени создается искусственно, хотя в языке, безусловно, наличествуют соответствующие выразительные ресурсы. Особенно это касается сексуализации понятия любовь, а также акцентированности физиологического гедонизма, что отражается в письмах читателей и их высказываниях на «Прямой линии». Из текстов такого рода явствует, что новые, эротизированные образы мужчин и женщин не воспринимаются читательской аудиторией как совершенно естественные и во многих случаях представляются ей оскорбительными, пошлыми и недостойными серьезной газеты, о чем, например, сообщает читатель на «Прямой линии « с Е. Лаховой:

- Идет оголтелая пропаганда наслаждений сексом. Самое главное в борьбе против вырождения нашего народа - бросить все на воспитание целомудрия, инстинкта семьи и материнства, благородства... У метро «Калужская» огромный плакат, на котором женщина лежит на мужчине. Плакат рекламирует презервативы. Его забрасывают грязью, нельзя же так не считаться с моралью нашего народа и так откровенно плевать ему в лицо!» (КП, 8.4. 1998).

Плакат того же содержания вызвал акцию гражданского неповиновения: несколько священников и большое количество граждан поверх плаката написали аэрозолем «Лужков - ты мэр Содома!»; плакаты сняли. Подробное описание инцидента можно найти в газете «Завтра» (Июнь 1998, М 23, с.8). Анализ читательских текстов показывает: неприятие предлагаемых газетой материалов связано с чрезмерной долей эротизированной тематики:

- По нашему мнению, вы слишком увлеклись материалами на сексуальные темы. Сексу много учить не надо. С этим успешно справляются и животные без всяких инструкций. Учить надо культуре чувств и отношений (КП, 21.11.1999).

- ...немного странно, что об актерах, режиссерах, художниках все чаще пишут не в связи с их творчеством, а исходя из каких-то других соображений (КП, 31.1.1997).

Разумеется, опубликованные в газете отзывы читателей не дают представления о реальном числе сторонников и противников тематики газеты. Однако сам этот факт достаточно показателен для того, чтобы сделать вывод по меньшей мере о непривычности предлагаемой газетой тематической акцентуации и, следовательно, о его нетрадиционности.

Как и прочие стереотипы, гендерные стереотипы связаны с определенными нормами, зафиксированными в общественном сознании. Анализ читательских текстов дает основания считать, что исследованный нами материал направлен на деформацию этих норм. Так, очевидно наращивается растабуирование сексуально-интимной сферы, с одной стороны, и размываются моральные нормы, связанные с реакцией на смерть, убийство, преступление, - с другой. Последнее происходит при помощи создания новых синтагматических связей между лексемами. Так, заголовок За границей принято топить жен в ванне обнаруживает сочетание слова принято, употребляемого обычно в контекстах о правилах поведения, этикете, обычаях, но никак не в сочетании с глаголами, обозначающими преступления.

Подводя итог анализу читательской перспективы, можно констатировать, что гендерный аспект выражены в ней не столь явственно, как в текстах, созданных журналистами. Номинации личностных качеств доминируют и в мужских, и в женских образах; имеет место в ряде случаев неприятие ряда гендерно специфических материалов, главным образом - попыток растабуирования сексуальной сферы. Тексты интервьюируемых женщин не столь отчетливо обнаруживают признание стереотипного разделения ролей между полами, как это происходит в «журналистской» перспективе. Обнаруживается, что многие героини интервью высоко оценивают профессиональную деятельность, собственную самостоятельность и независимость.

В ряде случаев мы отмечаем согласие со стереотипными мнениями в целом, но неприятие их для себя лично:

- Но женщина не может долго оставаться одна. Всегда хочется иметь человека, на чье плечо можно было бы опереться.

- Не может и не должна... Но даже если у меня кто-то и есть, на самом деле это не имеет большого значения.

- Для окружающих или для вас? - Для мироощущения (А. Назимова, КП, 31.1.1997).

Этот факт отмечен как в женских, так и в мужских интервью:

- А ведь вы довольно-таки часто играли героев-любовников. Женщины Советского Союза наверняка считали вас секс- символом времени?

- Меня-то могут считать кем угодно. Главное, что я про себя так не думаю (И. Костолевский, КП, 3.3.1998).

- Заниматься искусством я давно решил, потому что мое сознание устроено так, что восприятие мира не рационально, а эмоционально» (И. Моисеев, КП, 6.1.1998).

Заключение

Анализ динамики гендерного стереотипа во времени позволяет получить обоснованные данные об их изменчивости и устойчивости. Изучение гендерного стереотипа в диахронии приводит к заключению, что этот метод оказывается продуктивным как с точки зрения исследования степени интенсивности гендерного стереотипа в разные исторические периоды, так и с позиции сопоставления функционирования гендерного стереотипа в языке и коммуникации. Анализ прессы на примере газеты «Комсомольская правдва» показал изменчивость культурной репрезентации пола во времени и ее зависимость главным образом от экстралингвистических факторов.

В 1930-годы эксплицитного отражения гендерных отношений и гендерный стереотип практически не обнаруживается. Там, где это все же имеет место, доминируют лексемы, номинирующие лиц не исключительно по принадлежности к полу (мужчина, женщина и т.д.), а лексемы, сочетающие обозначение по профессии и принадлежность по полу (летчик, летчица) или неспецифицированное употребление существительных мужского рода (депутат М. Демченко). В неявном виде гендерный аспект присутствуют, что выражается, в частности, в гендерном дисбалансе читательской почты и т.п.

Следует, однако, отметить, что и в неявном виде не прослеживается приписывание женщинам стереотипных отрицательных качеств: вздорности, неуравновешенности, умственной недостаточности. Не эстетизируется женская внешность. В материалах этого периода преобладает эстетизация и героизация труда и единство всего народа, без разделения его на индивидуальные личности.

В 1990-е годы обнаруживается явное преобладание развлекательной тематики, направленной на отражение частной, интимной жизни человека. Тематика труда, производственных успехов, духовного творчества и в целом профессиональной самореализации оказывается, потеснена культивированием телесности и сексуальности. Повышается частотность лексических единиц мужчина, женщина. В связи с этим отмечается акцентуация следующих гендерных стереотипов:

- Для женщин: сексуальный объект, эстетизация женской внешности, градация по возрасту; в ряде случаев - статус жертвы. Последнее, однако, выражено слабо.

- Для мужчин: потребление женской сексуальности, собственная высокая сексуальность, приверженность к алкоголю, материальное обеспечение семьи, в ряде случаев - агрессивность.

Наряду с названными гендерными стереотипами можно отметить также выражение активности женщин, их профессиональной принадлежности и деятельности, материнства. Для лиц любого пола отмечена весьма высокая частотность лексем, обозначающих родственные отношения, что свидетельствует о значимости семейных уз. В отдельных случаях мужчины противопоставляются женщинам в связи с личностными чертами характера. При этом не зарегистрировано постоянного приписывания мужчинам большей ценности.

Напротив, в нескольких из немногочисленных контекстов такого рода утверждается преимущество женской личности. Говорить, тем не менее, о какой-либо тенденции нельзя, так как контекстов недостаточно для обоснованного вывода. Имеет место также параллелизм в отображении в языке мужских и женских качеств. Он, в частности, относится к эмоциональности и четкому проявлению личностных качеств, что прослеживается даже в прессе 1990-х годов, ориентация которой явно направлена на поляризацию фемининных и маскулинных ГС и их соотнесение с телесной сферой. Но даже и в этом случае личностные качества лексикализованы и частотны.

Женщина в современном мире имеет такие же привилегии, как и мужчина. Сейчас устарели и изжили себя те правила, которые предписывали о запрете участия в политической жизни страны женщин. Женщины уже не боятся выступить не только в роли хозяина дома, но и в роли состоявшейся личности, которая принимает решения, правит народами, возглавляет государство.

Со временем, стремление женщин быть самостоятельными личностями, было понято, и главное поддержано. Поддержано главным образом СМИ, которые стали издавать соответствующие периодические издании, телевизионные передачи не только о хозяйстве, доме, огороде и детях, но и направленные на создание образа не женщины-хозяйки, а женщины-обольстительницы. Той женщины, которая с гордостью может выйти в люди - красивая, ухоженная, модная.

Список литературы

1. Васильченко Э.А. Женщины и семья в освоении Дальневосточного региона. - Женщина в российском обществе, 1997, М 4, с.40-45.

2. Воронина О.А. Гендерная экспертиза законодательства РФ о средствах массовой информации. М., МЦГИ, 1998. 156 с.

3. Гаспарян Ю.А. Семья на пороге XXI века (социологические проблемы). СПб, 1999. 320 с.

4. Гендерные отношения в России: история, современное состояние, перспективы. Материалы международной научной конференции. Иваново, 27-28 мая 1999. 320 с.

5. Е.И. Горошко. Мужчина и женщина (или как мы себя видим через призму гендера). - WE/МЫ. Диалог женщин. Международный женский журнал, 1997, М 1, с. 21-25.

6. Грошев И.В. Образ женщины в рекламе. В кн.: Женщина. Гендер. Культура. - М., 1999. С. 331-343.

7. В.И. Жельвис. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М., 1997. 330 с.

8. Женщины России на рубеже XX-XXI веков. Материалы международной научной конференции. Иваново, 23-24 апреля 1998. 340 с.

9. Каменская О.Л. Текст и коммуникация: Учебное пособие для институтов и факультетов иностранных языков. М.: Высшая школа, 1990. 152 с.

10. Кирилина А.В. Развитие гендерных исследований в лингвистике, - Филологические науки, 1998. - №2. - С. 51-58.